Наталья Девятко - Карта и компас [litres]
— Вы судите человека за глаза…
— Он слишком виноват перед нами, чтобы у него была возможность оправдаться! — не сдержала чувств Анна-Лусия, наверное, и она в своих несчастьях винила имперского министра.
— Хорошо, — скрестив взгляд с Анной-Лусией, уступил Ярош. — В чем же вы обвиняете Ричарда?
— В измене! — высокомерно ответила Феникс.
— Феникс, — рассмеялся Ярош. — Не здесь собравшимся судить за измену. Только София и Анна-Лусия имеют на это право, но не мы все.
— Я бы о себе не говорила, — откликнулась София.
Анна-Лусия тоже не выдержала его взгляд. Каждый из них совершил предательство с того времени, как Империя объявила пиратам войну. Предал, если не друзей, то цель и мечту. Если не Пиратское братство, то самого себя…
— Он знает тайну Химеры, если не самого Императора, — настойчиво продолжала Феникс. — Насколько же близко подошел граф к властителям Империи, чтобы они поделились с ним таким секретом? Чем заплатил?
Ярош хотел возразить, но Ричард опередил его.
— Я расскажу.
Феникс удивленно замолчала, посмотрев на него, вероятно, она не ожидала такого поворота.
— Я расскажу, — уже спокойно повторил Ричард. — Зовите в свидетели ночь и море, чтобы вы убедились, что я не буду врать.
Обвинители молчали.
— Не нужно свидетелей, — наконец сказала Анна-Лусия. — Я сама почувствую ложь.
Взгляд Ричарда стал далеким, как воспоминания, к которым он хотел вернуться, а сам он словно превратился в статую изо льда. И таким же холодом и равнодушием наполнился его голос, совсем не похожий на речь того Ричарда, которого они все знали много лет.
— Это было давно, — тихо, но отчетливо начал говорить бывший пиратский капитан. — Мы тогда еще сражались с имперскими кораблями, хотя и грабили торговцев. И один раз нам не повезло: из той битвы мы вышли победителями, но перед смертью вражеский имперский капитан из последних сил заколдовал море, прося у него бурю для нас.
Шторм был ужасным, не слабее пережитого нами две ночи назад. Мы оказались посреди моря, не зная, где ближайший берег. Чародеев в команде не было, а меня ранило во время шторма. Компас, тоже подаренный Морем, ветер выбил из моих рук, выбросив за борт.
Воды и пищи почти не осталось, жара стояла такая, что над водой поднималось марево. Я молил Море о помощи, но оно не откликалось на мой голос. И когда команда почти потеряла надежду, на горизонте появились паруса, так далеко, что корабль казался призрачным. Но нам было все равно, имперский ли это корабль, или торговцы, лишь бы они не прошли мимо.
Мы зажгли все оставшиеся у нас факелы, чтобы подать знак далекому кораблю, ведь стекло и зеркала разбила буря. Корабль оказался пиратским. Паруса у него тоже были черные, как воронье крыло. Я хорошо знал капитана этого корабля. Все пираты знакомы, хотя бы по слухам, с каждым пиратским капитаном. Но ее на мостике не было. Вместо нее капитаном называли молодого парня. Очень похожего на мою знакомую.
«Что случилось с капитаном?» — спросил я, чувствуя, что силы, поддерживающие меня эти дни, исчерпаны. Он не ответил.
Потом я узнал, что тот юноша — младший брат хозяйки «Ворона», что на самом деле он намного младше, чем казался на первый взгляд, не старше нашей Роксаны. А его взрослая сестра больше не вернулась на корабль, и в тот же год «Ворон» затонул под обстрелом имперского флота. Но Дин не погиб, его пленили, зная, кем приходится он настоящему капитану.
Мы встретились снова еще через год, когда меня величали графом Элигерским, старательно забывая, что когда-то я тоже был пиратским капитаном. Граф устраивал приемы и балы, пират ночью выходил на берег моря, не осмеливаясь обратиться к нему. Граф смеялся над шутками старого министра, наведавшегося с визитом на южное побережье, пират вспоминал, что свой корабль продал имперскому флоту, и даже имя трехмачтового красавца поменяли на другое. Две души жили во мне, обещая выбор: одна уйдет навсегда, не оставив после себя даже памяти.
Ричард умолк, пиратские капитаны слушали его, сохраняя мертвую тишину. Они знали капитана «Ворона» не по слухам, как и ее младшего брата Дина. Они не понимали, при чем здесь тайна соизволения Императора, но и не слушать не могли. Ричард дарил им, пусть и пугающее, но живое прошлое.
Колдун сложил руки, словно набрал воды, чтобы умыться. Над ладонями закрутилось серебристое заклятье, создавая маленькие фигурки.
— Смотрите сами. Помните все, что помнить отважитесь, — воспоминаниями мстил пиратам граф Элигерский.
Треугольник из маленьких фигурок. В одной фигуре угадывается он сам. Другая была крылатой, но крылья срослись с руками, — Химера. Третья одета в серую солдатскую форму, но низкого роста, как подросток. Даже в видении чувствовалось, что глаза у юноши остекленевшие.
— Ричард, — тихо звучит из прошлого голос Химеры. — Ты должен выбрать сегодня, кто ты. Я простил тебе жизнь пирата, пощадил всю твою команду. Не моя вина, что большинство из них не выдержали жизни на берегу, — в голосе советника Императора прорезались смех и презрение. — Но ты стал графом Элигерским, получив огромное богатство, как и мечтал. Как просил…
Химера обошла Ричарда за спиной, остановилась возле парня.
— Но графа слишком часто не бывает дома. Вместо того, чтобы управлять своими землями, ты путешествуешь по Империи. Что ты ищешь, граф Элигерский? — Ричард не ответил, но советнику Императора и не был нужен его ответ. — Мало кому из пиратских капитанов удалось сберечь не только жизнь, но и свободу. Гордись своей удачей, Ричард.
Химера издевалась, но Ричард стоял перед ней невозмутимо.
— Зачем ты меня звал? — спросил бывший пират.
Легкий взгляд советника Императора скользнул по нему, он улыбнулся, возвращаясь на то место, где стоял в начале видения.
— Ты присягал мне, но для пиратского капитана этого мало. Море может забрать твою присягу, как волна прилива — песок, если еще не забрало. Поэтому, если ты хочешь называться графом Элигерским, сделай кое-что для меня.
— Что? — Ричард посмотрел на Дина, в чьих глазах плескалось не море, а пустота, которую не вымоет, как песок, милостивое Море.
— Забери его жизнь, ибо судьба этого парнишки принадлежит мне. Он по собственной воле отдал мне свое Имя.
— Под пытками? — Ричард едва держался, чтобы не выказать свои настоящие чувства, но, чтобы обмануть Химеру, такой выдержки было мало.
Советник Императора вздохнул со смехом.
— Значит, сплетники не врут. Ты знаешь его. И обязан спасением, — внезапно голос Химеры изменился, наполнившись властью не меньшей, чем у Императора. — Кто под пытками, а кто из-за обычного страха, как ты, отдает свою судьбу другим. Освободи его, если действительно обязан. Подари парню смертный покой за то, что спас тебе жизнь.
